Сегодня в научпоп проекте «Экономика должна быть…» министр финансов Омской области Вадим Чеченко. О деньгах без эмоций, долгах, дотациях, облигациях и кадрах, а также о бюджетном принципе Микеланджело читайте на «Новом Омске».
Вадим Александрович, смысл нашего проекта - посмотреть на связку «деньги/люди/территории» с разных оптик - экономистов, налоговиков, предпринимателей, журналистов. Сегодня хотелось бы увидеть бюджет глазами его исполнителя - чиновника. Поэтому первый вопрос - а есть ли отличие в этом взгляде?
- Есть. Когда я озвучиваю цифры бюджетных миллионов, миллиардов, я не испытываю никаких особых эмоций. Это в каком-то смысле абстракция. Потому что для чиновника, финансиста - бюджет это в первую очередь ресурс для решения государственных и общественных задач. В отличие от простого человека, который, когда слышит слово миллиард, то представляет себе огромный сундук с деньгами, и думает - эх, как здорово было бы им распорядиться (смеется). Потому что его доход, его зарплата - это то, что он тратит на себя.
У предпринимателей тоже свой взгляд на деньги. В бизнесе это инструмент для развития, получения прибыли, повышения капитализации компании и так далее. Но связь с деньгами более личная. И риски гораздо выше.
В то же время, любой чиновник за пределами рабочего времени и пространства - обычный человек со своей зарплатой. То есть мы имеем своего рода дуализм взгляда на деньги в одном лице (смеется).
И своим личным бюджетом вы управляете так же, как государственным?
- Нет (смеется). Но управление госфинансами свой отпечаток накладывает. На любую семейную трату я уже смотрю с точки зрения ее целесообразности.
А как бы вы объяснили обычной домохозяйке, из чего состоит региональный бюджет?
- Давайте я расскажу это на примере молодой семьи, где оба супруга работают и получают зарплату. И это их основной источник дохода. Так и в бюджете есть основной источник - налоговые доходы.
Кроме заработной платы молодая семья может иметь какое-то имущество, скажем, квартиру, которая досталась от бабушки. Ее можно сдавать в аренду или продать. То есть будет еще доход от управления имуществом.
Дальше, у молодой семьи есть еще работающие и хорошо зарабатывающие родители.
Папа работает на нефтезаводе…
- Да, а мама в банке. И вот они видят, что молодым не хватает денег и периодически им помогают. Это можно сравнить с дотацией. Она нецелевая - потратили куда захотели.
А у родителей есть еще одна дочь, младшая. И на нее совсем не остается времени в силу занятости. А ребенка ведь надо водить на кружки, приглядывать за ней... Это требует расходов. И мама говорит старшей дочери, мол, возьми эти заботы на себя, а мы будем компенсировать затраты. Это субвенция. Здесь родители передают часть своих полномочий по воспитанию ребенка и оплачивают это.
Дальше отец предлагает зятю приобрести дачу для всей семьи. Самому этим заниматься некогда, а у зятя есть умение и время. Но нет денег. Тогда отец дает ему целевые средства. Это субсидия. Конкретно на дачу. А осенью еще приедет и проверит, правильно ли зять все построил, и что там выросло. Если плохо сделано, то больше денег ему не даст, да и эти взыщет.
Еще молодая семья может взять кредит в банке. Это не будет доходом, но будет источником финансирования расходов. Вот так, если совсем просто.
А как это выглядит в областном бюджете?
- Примерно 70% составляют налоговые доходы, то есть то, что регион «зарабатывает» сам. И 30% - федеральная поддержка - субсидии, субвенции, дотации. Да, мы регион дотационный, но при определенном развитии событий можем прийти к самодостаточности.
А для нашего региона всегда была характерна именно такая пропорция 70% на 30%?
- Процент федеральной поддержки с годами растет. Это общероссийская тенденция. Она связана с централизацией вертикали финансовой системы. В нулевые годы регионы обладали большей финансовой свободой. Доля налогов, остающихся в регионе, в общем объеме собранных на территории налогов, была выше. А сейчас возросла доля налогов, которые централизуются в федеральный бюджет и потом в виде трансфертов частично возвращаются в регион. Такая система позволяет в масштабах всей страны гарантированно достигать выполнения государственных задач независимо от региональных особенностей. Но, на мой взгляд, она менее гибкая. Хороший пример - национальные проекты. Когда к формированию этих программ подходили шаблонно, то столкнулись с рядом проблем. Скажем, из центра видна общая тенденция - в регионах не хватает школ. Значит нужно строить их больше. В целом все логично. А когда рассматриваешь эту проблему на местах - оказывается, что в некоторых регионах гораздо острее стоит другая проблема - ремонт уже существующих старых школ, нежели строительство новых. То же самое с технической модернизацией: решили во всех школах установить интерактивные доски или компьютерные классы, а где-то, элементарно, крыша протекает и это оборудование просто затопит. Поэтому и национальные проекты трансформируются, меняются акценты в программе, появляется вариативность для денег, которые направляются в регионы. Но на эту корректировку уходит время.
Эти 70% собственных доходов из каких налогов складываются?
- Порядка 80% из общей суммы налоговых доходов областного бюджета составляют три основных налога: налог на прибыль, НДФЛ и акцизы. А самый динамично развивающийся налог в последние годы - это «упрощенка» (УСН), по которой часть поступает в местные бюджеты (по ставке 25% в бюджеты районов, 35% - в бюджет города Омска), а основной объем – в областной бюджет. Этому способствует развитие малого и среднего бизнеса, и системные меры по легализации доходов.
Если продолжать рубрику «стыдные вопросы о бюджете»… расскажите, как выстроен бюджетный процесс, какие стадии он проходит и какие там есть подводные камни?
- Работа над годовым бюджетом идет чуть больше двух лет. Скажем, бюджетом 2025 года мы начали заниматься в марте 2024 года. Сначала корректируем «нормативку» - приводим ее в соответствие с изменениями в законодательстве, обновляем методики, анализируем, как проходило исполнение предыдущего бюджета, выявляем факторы, которые мешали более эффективной работе. Такая практика особенно активизировалась в ковид, когда требовалось оперативно корректировать процессы, в том числе и нормативные акты, чтобы оперативно паерераспределять средства между расходными статьями в соответствии с новыми приоритетами.
Летом переходим к планированию непосредственно бюджета. Собираем и обрабатываем источники и прогнозы поступлений, чтобы понимать - а сколько у нас есть денег? Затем анализируем потребности и обоснование этих потребностей. Обосновано? Принимаем к рассмотрению. Нет - отклоняем. Собирается комиссия, куда входят все ключевые распорядители, обсуждаем, расставляем приоритеты, смотрим, что президент сказал, что правительство, что губернатор… И как в крылатом выражении Микеланджело «берем глыбу мрамора и отсекаем все лишнее». Только в нашем случае слово «лишнее» неправильное. Мы отсекаем те статьи расходов, которые в меньшей степени приоритетны сегодня. Осенью выходим на правительство области и затем к депутатам в Заксобрание. Кроме того, отдельно встречаемся с членами партийных фракций, чтобы учесть их пожелания - это моя личная инициатива. Затем в ЗС в первом чтении рассматриваем общие параметры бюджета. Во втором - корректируем расходную часть. А после принятия документа в конце года, начинаем его исполнять. Первый квартал в 2025 году у нас уйдет на то, чтобы внести корректировки с учетом дополнительных ресурсов, которые появятся, потому что из федерального бюджета поступят трансферты, которых мы раньше не могли учесть, также будут остатки с прошлого года. И мы будем вносить изменения в уже сформированный бюджет. И снова анализировать, планировать, корректировать.... И так весь 2025 год. Могут какие-то форс-мажоры появляться, как подтопление в этом году, это тоже требует корректировок в бюджет. В итоге работа над бюджетом 2025 года заканчивается даже не в декабре 2025-го, а в апреле 2026, когда уже после завершения бюджетного процесса мы еще сформируем отчетность по исполнению. То есть весь цикл обычно занимает около 2 лет.
Как бы вы охарактеризовали бюджетную стратегию Омской области на протяжении последних десяти лет?
- Я бы назвал ее сбалансированной. Мы постоянно лавируем между федеральной повесткой, собственными задачами и ресурсами, которыми располагаем. Бывали тяжелые времена. Скажем, в 2014 году случилось резкое падение по доходам и критически выросла долговая нагрузка. Это был очень рискованный период. Тогда наша бюджетная политика была ориентирована на режим экономии. Но за два года мы с этой ситуаций справились.
А как сейчас дело обстоит с долгами региона?
- На данный момент мы двигаемся в следующей парадигме - погасить госдолг полностью мы не можем, как и направлять существенные средства на сокращение его объема, поскольку региону необходимо выполнять социальные обязательства, но главное - мы сохраняем статус кво - обслуживаем нынешний долг и не наращиваем его объем. Это позиция губернатора. И в этой модели на нас работает рост доходов населения и бизнеса, инфляция и, соответственно, увеличение доходов бюджета от налоговых отчислений. Таким образом, доля долга в растущем бюджете будет сокращаться.
Кроме того, дорогие коммерческие кредиты мы продолжим, где это возможно, замещать более выгодными бюджетными. Еще одно направление - использовать свободные средства бюджетных и автономных учреждений, которые на каком-то этапе годового цикла просто лежат на счетах - не используются. Потом возвращаем. Это никак не отражается на их бюджете, они, честно говоря, даже не знают, что мы эти деньги использовали (улыбается). Это нормальная ситуация, банки работают по похожему принципу.
Выигрывает ли региональный бюджет от роста ключевой ставки? Вы то, наверное, брали займы еще года три назад, когда стоимость кредитов была в 2-3 раза меньше.
- Увы, у нас нет сейчас кредитов, которые мы брали три года назад. Банки не дают нам займы на такие сроки, поэтому на разнице ставок мы ничего не выигрываем. Сегодня сложилась практика, когда банки предоставляют кредит только на год. Причем процент там не фиксированный, а плавающий. Он привязан к ключевой ставке. «Ключ» изменился, автоматически и ставка выросла. В общем, нет, в части обслуживания госдолга не выигрывает.
В некоторых регионах есть практика привлечения средств населения через продажу гособлигаций? Областному бюджету интересен такой инструмент?
- В Омской области тоже работает этот механизм, мы размещали облигации, и обычные люди их могли купить через брокеров. Но заметного экономического влияния на бюджет это не оказывает. Здесь есть преимущество: облигационные займы можно привлекать на 5-7 лет. Банк на такие сроки, как я уже говорил, кредит не даст. Но главный недостаток - низкая ликвидность этого долга. Банковский кредит регион может в любой момент закрыть. А как оперативно выкупить облигации с рынка? Как только мы начнем это делать, их цена на ажиотажном спросе тут же взлетит. И переплата с нашей стороны будет приличная. Тем не менее мы аккуратно размещаем небольшие объемы облигаций в ситуации, когда это нам выгодно. Если граждане приобретают государственные облигации, в этом тоже есть социальная функция – повышение финансовой грамотности, приобретение навыка инвестирования с высокой степенью безопасности вложений.
А что насчет сотрудников финансовых ведомств? Тяжело сегодня найти квалифицированных специалистов?
- Да, это серьезная проблема, не только у нас, но и в некоторых соседних регионах, где уровень зарплат в госсекторе уступает той же банковской сфере. И часто вопрос стоит даже не в том, чтобы привлечь грамотных финансистов, а чтобы удержать имеющихся.
Не поэтому ли чиновники и смотрят на деньги как на абстракцию?
- (Улыбается).
Станислав Жогликавтор
