Это не может остаться безнаказанным: Ингуши устроили бессрочный митинг против передачи земель Чечне. Саша Сулим выяснила, при чем тут Сталин, Осетия и нефть

altText
Фото: www.omsktime.ru

С 4 октября в столице Ингушетии Магасе продолжается бессрочная уличная акция протеста против нового соглашения об административной границе между Ингушетией и Чечней. Согласно документу, Чечне отойдет часть Сунженского района. Старейшины ингушских тейпов, представители духовенства и активисты выступают против передела территории; ингушский Конституционный суд заявил о необходимости одобрить соглашение на референдуме, а депутаты республиканского парламента — о том, что итоги голосования о ратификации документа сфальсифицированы. С 8 октября акция протеста станет согласованной — разрешение выписано на 7 дней, но люди не намерены уходить с площади, пока передача территорий Чечне не будет отменена; звучат на площади и требования отставки Евкурова. Спецкор «Медузы» Саша Сулим провела в Магасе трое суток и узнала, почему отчуждение 20 тысяч гектаров земли, где никто не живет, вызвало в Ингушетии самые массовые протесты за последние годы — и причем тут новейшая история ингушского народа.

— Смотрите, как горячие кавказские мужчины себя хорошо ведут.

Барах Чемурзиев — активист, председатель общественного движения «Опора Ингушетии» и один из лидеров протестов, которые с 4 октября продолжаются в центре Магаса — показывает на группу из нескольких сотен мужчин, которые молчаливо и спокойно стоят на площади за ограждением: его изготовили сами участники акции, чтобы стоять по обе стороны проезжей части.

— Люди настроены очень эмоционально, мы их успокаиваем, объясняем, что любое нарушение, которое они совершат, будет использовано против нас, — продолжает Чемурзиев. — Если они будут соблюдать все правила, то мы доведем дело до конца. До сих пор мы все свои обещания выполняли.

49-летний Чемурзиев — в сером клубном пиджаке и без головного убора — сильно выделяется из толпы в мужчин в папахах и тюбетейках. Но именно к нему чаще всего подходят молодые люди — поздороваться и узнать последние новости. Почти каждый из них приветствует Бараха неофициальным лозунгом акции: «До конца!». Это одно из очень немногих русскоязычных выражений, которые звучат в эти дни в центре Магаса — в основном здесь говорят и выступают по-ингушски. Другие — «отставка» (это относится к главе Ингушетии Юнус-Бек Евкурову), «Москва» и «ОМОН». О последнем отзываются исключительно положительно: силовики никого не трогают, совершали пятничный намаз вместе с митингующими — а история о том, что они не пустили в республику подкрепление из других регионов, уже успела превратиться в городскую легенду.

«В Ингушетии самая большая в России плотность населения — 164 человека на квадратный километр при шести в среднем по России. При этом глава нашей республики считает, что он имеет право отчуждать почти 10% нашей территории в пользу субъекта, у которого территория в пять раз больше нашей», — объясняет Чемурзиев причины происходящего в ингушской столице. Активиста возмущает, что Евкуров, «утоляя аппетиты агрессора, мечтающего...

С  4  октября в  столице Ингушетии Магасе продолжается бессрочная уличная акция протеста против нового соглашения об  административной границе между Ингушетией и  Чечней. Согласно документу, Чечне отойдет часть Сунженского района. Старейшины ингушских тейпов, представители духовенства и  активисты выступают против передела территории; ингушский Конституционный суд заявил о  необходимости одобрить соглашение на  референдуме, а  депутаты республиканского парламента  — о  том, что итоги голосования о  ратификации документа сфальсифицированы. С  8  октября акция протеста станет согласованной  — разрешение выписано на  7 дней, но  люди не  намерены уходить с  площади, пока передача территорий Чечне не  будет отменена; звучат на  площади и  требования отставки Евкурова. Спецкор «Медузы» Саша Сулим провела в  Магасе трое суток и  узнала, почему отчуждение 20 тысяч гектаров земли, где никто не  живет, вызвало в  Ингушетии самые массовые протесты за  последние годы  — и  причем тут новейшая история ингушского народа.

—  Смотрите, как горячие кавказские мужчины себя хорошо ведут.

Барах Чемурзиев  — активист, председатель общественного движения «Опора Ингушетии» и  один из  лидеров протестов, которые с  4  октября продолжаются в  центре Магаса  — показывает на  группу из  нескольких сотен мужчин, которые молчаливо и  спокойно стоят на  площади за  ограждением: его изготовили сами участники акции, чтобы стоять по  обе стороны проезжей части.

—  Люди настроены очень эмоционально, мы  их  успокаиваем, объясняем, что любое нарушение, которое они совершат, будет использовано против нас,  — продолжает Чемурзиев. —  Если они будут соблюдать все правила, то  мы  доведем дело до  конца. До  сих пор мы  все свои обещания выполняли.

49-летний Чемурзиев  — в  сером клубном пиджаке и  без головного убора  — сильно выделяется из  толпы в  мужчин в  папахах и  тюбетейках. Но  именно к  нему чаще всего подходят молодые люди  — поздороваться и  узнать последние новости. Почти каждый из  них приветствует Бараха неофициальным лозунгом акции: «До  конца!». Это одно из  очень немногих русскоязычных выражений, которые звучат в  эти дни в  центре Магаса  — в  основном здесь говорят и  выступают по-ингушски. Другие  — «отставка» (это относится к  главе Ингушетии Юнус-Бек Евкурову), «Москва» и  «ОМОН». О  последнем отзываются исключительно положительно: силовики никого не  трогают, совершали пятничный намаз вместе с  митингующими  — а  история о  том, что они не  пустили в  республику подкрепление из  других регионов, уже успела превратиться в  городскую легенду.

«В  Ингушетии самая большая в  России плотность населения  — 164 человека на  квадратный километр при шести в  среднем по  России. При этом глава нашей республики считает, что он  имеет право отчуждать почти 10% нашей территории в  пользу субъекта, у  которого территория в  пять раз больше нашей»,  — объясняет Чемурзиев причины происходящего в  ингушской столице. Активиста возмущает, что Евкуров, «утоляя аппетиты агрессора, мечтающего расширять свою территорию», не  только нарушает Конституцию РФ  — в  ней написано, что изменение границ допускается только с  согласия субъектов и  после референдума,  — но  и  обманывает собственный народ.

«Наша республика исчезнет»

Подозрения, что земли в  районе Сунженского района, из-за которого Чечня и  Ингушетия спорят с  начала 1990-х, могут отойти Рамзану Кадырову, появились еще в  конце августа. Тогда в  лесу недалеко от  села Аршты появилась чеченская строительная техника в  сопровождении чеченских силовиков. Представитель главы Чечни заявил, что рабочие просто ремонтировали дорогу,  — но  к  5  сентября строительные работы углубились на  15 километров территории Ингушетии.

В  это  же время ингушскому парламенту стало известно, что готовится новое соглашение о  границах между республиками. «Мы  уже знали, что будет идти разговор [о границе],  — рассказал „Медузе“ депутат Сет-Салим Ахильгов (он  пояснил, что утечка произошла из  администрации кого-то из  глав двух регионов). —  Я  был свидетелем четырех этапов определения границ между Чечней и  Ингушетией, и  ни  в  одном еще не  было, чтобы от  Ингушетии не  оттяпали кусок». Депутаты, по  словам Ахильгова, несколько раз пытались встретиться с  Евкуровым, но  он  все их  попытки игнорировал.

«9  сентября главе республики задали вопрос, правда  ли он  ведет переговоры с  главой республики Чечни о  передаче земли,  — рассказывает Барах Чемурзиев. —  В  тот день он  сказал, что это неправда. А  26-го числа подписал соглашение с  Кадыровым».

Как объясняет правозащитник, председатель регионального отделения «Яблока» Руслан Муцольгов, в  соглашении написано, что республики просто утверждают границы. А  дальше  — в  приложении  — указаны на  90 листах географические координаты: «Никто, абсолютно ни  один человек, не  обладая никакими специальными навыками, не  сможет расшифровать, что это такое». Официально власти заявили лишь об  обмене равноценными территориями Малгобекского района Ингушетии и  Надтеречного района Чечни. О  том, что Ингушетия отдает Чечне более 20 тысяч гектаров Сунженского района, главы республик промолчали.

Депутат Ахильгов вспоминает, что Евкуров пришел в  парламент только после того, как соглашение было подписано: «Я  спросил его тогда: „А  вы  не  опоздали, господин президент? Вы  уже договорились со  всеми чеченцами, а  теперь на  досуге вы  зашли в  парламент?“». По  словам парламентария, Евкуров кричал и  клялся, что ни  сантиметра лишнего не  отдал.

Первая акция протеста против подписания соглашения  — в  ней приняло участие от  300 до  500 человек  — прошла еще 25  сентября в  поселке Сунжа. «Люди поехали туда, чтобы встретиться с  депутатами,  — рассказывает Руслан Муцольгов. —  Те  подтвердили, что землю отдают и  у  нас ничего не  спрашивают. Правда, на  камеру сказать это они отказались». В  тот  же день глава Сунженского района Иса Хашагульгов объявил в  своем инстаграме, что подает в  отставку.

26-го  — в  день подписания соглашения  — митинг прошел в  Магасе. На  нем собралось 200 человек; как объясняет Муцольгов, остальных просто не  допустили на  площадь представители Росгвардии. Трассы, ведущие в  город, перекрыли; в  Магасе не  работал интернет. 1  октября прошла еще одна акция протеста  — автопробег от  Сунжи до  республиканской столицы.

4  октября высказаться по  поводу соглашения о  границе должен был парламент Ингушетии. Накануне старейшины ингушских тейпов и  активисты обратились к  людям с  призывом прийти к  зданию парламента в  день голосования и  поддержать депутатов,  чтобы те  сделали выбор в  пользу народа и  республики. Начиная с  восьми утра на  центральной площади начали собираться тысячи людей.

«Передача Чечне почти 10% ингушских земель Сунженского района  — от  20 до  30 тысяч гектаров  — это первый шаг к  потере нашей государственности,  — объясняет Барах Чемурзиев. —  Мы  потеряем территорию, потеряем народ, который связан с  этими территориями, который формировал нашу нацию. Над ними начнут довлеть чеченцы, и  наша республика исчезнет».

По  словам Ахильгова, группа депутатов за  несколько дней до  голосования договорилась, что  не  ратифицирует соглашение. «[Евкуров], видимо, это пронюхал и  начал по  одному вызывать нас: с  восьми часов вечера и  до  двенадцати ночи  — убеждал проголосовать „за“­»,  — рассказывает депутат. Позже в  СМИ появится информация, что Евкуров угрожал депутатам проблемами в  бизнесе или безопасностью близких, но  Ахильгов эту информацию не  подтвердил: он  считает, что глава республики не  посмел  бы делать таких заявлений. Сам Евкуров позже заявил , что на  голосовавших давили родственники и  духовенство (с  муфтиятом Ингушетии у  чиновника давний конфликт ).

Утром 4  октября Конституционный суд республики потребовал проведения референдума о  переделе территории, митинг явочным порядком превратился в  бессрочный.

В  тот  же день, 4  октября государственные информагентства сообщили, что парламент одобрил соглашение о  границе  — 17 голосами «за» против трех «против». Сообщить об  этом народу на  площадь вышел сам Юнус-Бек Евкуров  — и  народу это не  понравилось: позже старейшины возмущались, что глава республики пришел «без спроса»,  не  попросив разрешения обратиться к  ним. В  сторону чиновника полетели пластиковые бутылки; его охрана выпустила несколько очередей из  автоматов в  воздух и  эвакуировала Евкурова с  площади.

Следом за  Евкуровым к  народу стали выходить сами депутаты  — в  течение дня 4  октября они сделали это трижды. Парламентарии заявили, что результаты голосования сфальсифицированы: на  самом деле против ратификации соглашения высказались 15 из  24 депутатов (об  этом  же «Медузе» сообщил Ахильгов). Все эти пятнадцать человек один за  одним приходили на  площадь  — и, глядя старейшинам тейпов в  глаза, клялись, что голосовали против.

Блины для старейшин

«Акция выглядит стихийно, но  фактически этому предшествовали несколько недель работы активистов,  — рассказывает Барах Чемурзиев. —  Они прятались от  власти, которая пыталась их  арестовать. Ночевали в  разных местах, но  продолжали свою работу в  публичном пространстве».

По  словам Руслана Муцольгова, для того, чтобы организовать людей, объединилось около 40 политических сил Ингушетии  — их  общее количество сторонников он  оценивает в  80-90 тысяч человек  — почти 20% населения республики. «Мы  действовали с  помощью разъяснения и  убеждения  — в  фейсбуке, в  ютьюбе,  — добавляет Чемурзиев. —  Пытались задеть какие-то струны, чтобы люди проснулись. И  люди просыпаются, удивляются, как будто у  них пелена спадает». После 26  сентября в  интернете появились десятки видео с  обращениями уважаемых жителей республики, старейшин и  призывами не  допустить передачу земель Чечне.

«Людей очень трудно вывести на  улицу. Если  бы все эти усилия не  были приложены, этого  бы не  случилось,  — говорит Муцольгов. —  Но  за  10 лет правления Евкурова у  людей столько накипело, что они наконец решились». Подогрели протестные настроения и  обыски, которые прошли сразу у  нескольких активистов  — и  штрафы, выписанные за  участие в  первых акциях.

Участники и  организаторы акции редко называют ее  «митингом». Она и  правда больше похожа на  народный сход, чем на  нелегальный уличный протест: никаких агрессивных выкриков или беспорядков. Уже в  первые часы организаторы начали обустраивать быт вышедших на  улицы людей. Во  главе схода  — там, где обычно располагается трибуна,  — поставили несколько шатров, которые позаимствовали у  летних кафе, и  скамейки с  соседней аллеи. В  шатрах разместились несколько десятков старейшин ингушских тейпов.

К  вечеру первого дня активисты взяли в  прокат стулья, привезли одеяла, дождевики и  отгородили митингующих от  проезжей части красно-белыми лентами. На  место митинга регулярно заезжали машины с  водой и  продуктами; приносили еду и  жители соседних домов  — одна из  участниц акции признавалась «Медузе», что больше не  может есть. На  второй день на  площади появилась полевая кухня, где разогревали суп и  варили обед, а  потом и  ужин; пять раз в  день по  всей площади разматывали специальные водостойкие настилы  — чтобы люди смогли помолиться.

Протестующие организованно собирали мусор, а  в  туалет их  круглосуточно пускали в  близлежащие кафе. Там  же зачастую бесплатно наливали чай, а  еще там можно было подключиться к  вай-фаю  — впрочем, в  субботу, 6  октября, интернет начали отключать и  в  ресторанах, и  в  гостиницах. Соседи не  только пекли для участников акций пирожки и  блины, но  и  приносили им  одеяла  — а  некоторых даже пускали домой отдохнуть и  совершить омовение перед молитвой.

«Вы  же напишете об  этом?»  — спросила журналистка Изабелла Евлоева в  ответ на  мое замечание о  том, насколько спокойно и  четко организован митинг. Редакция госканала «Ингушетия» расположена в  нескольких метрах от  акции  — но  ни  один его сотрудник даже не  приблизился к  участникам; в  кафе люди включали репортажи «Би-би-си».

На  второй день акции люди уже в  шутку благодарили Евкурова  — за  то, что ему удалось объединить ингушей. Кто-то сказал в  мегафон: «То, что мы  здесь, значит, что нация жива».

«Про нефть Евкуров молчал, как про покойника»

«Земли, которые могут отойти Чеченской республике, принадлежат орстхойцам  — это одна из  нахских народностей, к  ней, в  том числе принадлежат чеченцы и  ингуши,  — объясняет активист  Муцольгов. —  Орстхойцы проживают на  территории современной Чечни и  Ингушетии  — и  в  зависимости от  места своего проживания относят себя к  тому или другому народу. Они приложили немало усилий, чтобы наша республика появилась на  карте в  начале 1990-х как самостоятельный субъект федерации».

28-летний Ахмет (он  попросил не  публиковать свою фамилию)  — высокий мужчина в  тюбетейке  — как раз принадлежит к  орстхоевскому тейпу. Его родовое село Мужган после принятия соглашения о  границе может оказаться на  территории Чечни. «Это мои корни, корни моей семьи, любой ингуш знает всех своих предков как минимум до  седьмого колена,  — рассказывает мужчина „Медузе“. —  Тот факт, что эти села отошли Чечне, ставит потомков выходцев из  этих сел перед фактом, что они чеченцы. Я  ничего против чеченцев не  имею, но  то, что, не  спросив, нас отнесли к  другой республике, не  может не  возмущать».

В  селе Мужган, как и  на  всей территории Сунженского района, которая может отойти Чечне, уже давно никто не  живет. Тем не  менее, по  словам Ахмета, он  все равно часто бывает на  своих родовых землях: это важная «точка схода» старейшин тейпа, там они делятся опытом с  молодыми и  решают важные для рода вопросы.

Есть у  спорной территории и  историческая ценность (на  этих землях находятся около 50 памятников культурного значения  — например, родовые башни и  могилы), и  природная  — здесь официально находится заповедник, в  котором растут ценные лесные породы. Как считает Муцольгов и  многие его коллеги по  протесту, еще одна причина передачи земель Чечне  — это нефть. «На  землях, которые мы  сегодня отстаиваем, находится порядка 70% площади нефтяного озера,  — говорит активист. —  Как мы  помним, не  так давно 49% акций „Чеченнефтехимпрома“ были переданы руководству республики Чечня. А  еще „Роснефть“ не  так давно получила лицензию на  разработку Бамутско-Датыхского месторождения, [которое находится в  граничащем с  Ингушетий Ачхой-Мартановском районе]».

По  мнению Муцольгова, Евкурова специально оставили на  посту главы республики, чтобы он  провел передачу земель Чечне: «Подписание этого соглашения стало расплатой за  новое назначение  — или  же Москва специально его переназначила, чтобы провести этот закон».

«Про нефть [Евкуров], молчал, как про покойника,  — смеется депутат Ахильгов. —  Но  я  ему сказал на  нашей последней встрече: „Не  знаю, о  каких именно, но  о  процентах вы  договорились“». Ахильгов признает: 9  сентября он  и  сам проголосовал за  то, чтобы утвердить Евкурова на  посту главы республики. Теперь депутат выступает за  его отставку.

Операция «Чечевица»

В  течение первых дней акции один из  ее  лидеров Барах Чемурзиев покидал площадь всего на  несколько часов  — чтобы переодеться, немного отдохнуть и  еще для того, чтобы рассказать «Медузе» о  «типичной для Ингушетии» истории своей семьи.

Отец Чемурзиева родился в  конце 1930-х годов в  селе Ахки-Юрт в  Пригородном районе  — на  территории между современными Ингушетией и  Северной Осетией. Тогда район считался ингушской землей. В  феврале 1944 года, когда Ахмет Чемурзиев был еще совсем маленьким, началась операция «Чечевица»  — массовая депортация чеченцев и  ингушей с  родных земель.

«23  февраля всех мужчин по  случаю дня советской армии пригласили на  собрание»,  — рассказывает Барах. Спустя несколько часов им  и  их  семьям объявили, что советская власть приняла решение навечно депортировать их  в  Казахстан  — за  то, что многие чеченцы и  ингуши сотрудничали с  немецко-фашистски оккупантами. «Парадокс заключается в  том, что никаких оккупантов на  нашей территории не  было,  — говорит Чемурзиев. —  Они до  нас не  дошли, в  отличие от  осетин или кабардинцев. Но  их  не  выселяли, а  выслали нас».

Мужчин и  женщин погрузили в  грузовики, а  потом в  эшелоны, в  которых уже были заготовлены нары сорок сантиметров высотой. В  этих поездах в  Казахстан и  Киргизию переправили около 400 тысяч человек. Чемурзиев считает, что советская власть просто ждала нужного момента для депортации двух народов, которые несколько десятилетий сопротивлялись режиму. Территорию Чечено-Ингушской АССР (впервые она была образована в  1936 году) разделили между Северной Осетией, Грузией, Дагестаном и  Ставропольским краем. Все имущество депортируемых перешло новым поселенцам.

В  ссылку в  Казахстан маленький Ахмет Чемурзиева, которому в  тот год исполнилось семь, ехал с  теткой, у  которой как раз гостил в  то  время. Мама Ахмета умерла за  несколько лет до  этого, с  отцом Маасом  — дедом Бараха Чемурзиева  — они встретились уже в  Казахстане.

Там Мааса приговорили к  году лагерей  — за  то, что украл с  колхозного поля пригоршню зерна. Из  тюрьмы его выпустили досрочно: «Там он  серьезно заболел,  они, наверное, подумали, что он  уже не  жилец»,  — рассказывает Барах. Чтобы выходить находящегося при смерти отца, 12-летний Ахмет по  ночам воровал на  станции каменный уголь и  менял его на  молоко. Маас выжил, у  него было еще две жены, а  общее количество его детей, внуков и  правнуков сейчас, по  словам Бараха, больше ста человек.

Из  Казахстана Чемурзиевы уехали только через 13 лет  — Ахмету тогда уже было двадцать. В  1957 году был принят указ о  восстановлении Чечено-Ингушской АССР, и  люди стали массово возвращаться на  свои земли, в  свои дома. Впрочем, Чемурзиевы свой дом вернуть не  смогли. Чечено-Ингушскую АССР решили возродить в  других границах  — и  восточная часть Пригородного района, где родился отец Бараха, так и  осталась в  Северной Осетии.

«Владикавказ с  момента своего основали в  1784 году всегда был военной базой России,  — поясняет Барах, который много лет изучает историю своего народа. —  Ингуши близки к  чеченцам, а  чеченцы всегда считались неблагонадежными. Поэтому империя старалась заселять территорию возле Владикавказа осетинами  — считалось, что они преданные, покорные».

Некоторые исконно ингушские земли в  Пригородном районе все  же удалось получить назад. Речь идет о  селе Тарское, которое до  депортации ингушей называлось Ангушт. Это почти священное для ингушей место  — именно там во  второй половине XVIII века старейшины подписали договор о  вступлении в  Российскую Империю. «Русские стали называть жителей тех места сначала „ангушевцы“, потом „ингушевцы“, а  потом „ингуши“,  — рассказывает Чемурзиев. —  И  это название перенесли на  все население от  Владикавказа до  Чечни».

К  моменту возвращения из  ссылки Тарское уже заселили осетины  — но  ингуши люди стали рыть землянки и  селиться рядом. «Их  травили, мучили, а  потом осетины устали от  настойчивости ингушей и  сдались,  — рассказывает Чемурзиев. —  Сейчас есть Старый Ангушт и  Новый, до  сих пор там отдельно живут осетины и  ингуши. Осетинские дети ходят в  осетинскую школу, ингушские  — в  ингушскую».

Отец Бараха поселился в  Грозном  — там в  те  годы было много рабочих мест, переселенцы могли получить участок земли и  построить  дом. Туда  же в  итоге приехали и  родители будущей жены Ахмета и  матери Бараха. Ахмет и  Роза познакомились в  колхозе: «Прямо как в  фильме „Свинарка и  пастух“ или „Кубанские казаки“».

В  1958 году в  Грозном вспыхнул первый крупный конфликт между переселенцами и  вернувшимися ингушами и  чеченцами: в  пьяной драке зарезали русского рабочего  — и  его похороны переросли в  массовую акцию протеста; сотни разъяренных горожан несколько дней выходили к  зданию обкома партии и  требовало вернуть чеченцев обратно в  Казахстан. Чтобы утихомирить протестующих, в  город ввели войска.

Еще через 25 лет  — в  январе 1973 года  — ингуши вышли в  центр Грозного с  требованием  вернуть Пригородный район в  состав Чечено-Ингушской АССР или разрешить селиться там ингушам. Люди фактически молча простояли на  улице три дня и  три ночи; их  разогнали поливальными машинами. Требования выполнены не  были  — а  ситуация в  итоге стала только хуже: в  конце 1970-х в  Северной Осетии прошли первые антиингушские погромы, в  октябре 1981 в  Орджоникидзе (современный Владикавказ) двое суток продолжались массовые беспорядки, спровоцированные тем, что ингуш убил таксиста-осетина. В  город ввели войска, тогда  же в  Пригородном районе временно ограничили прописку ингушей.

О  депортации в  семье Чемурзиевых  — кроме Бараха в  семье родились еще три дочки  — не  говорили никогда. Бараху было уже 12 лет, когда он  узнал, что его родители 13 лет жили в  Казахстане. «В  это тяжело было поверить, это звучало чудовищно,  — вспоминает мужчина. —  И  я  не  поверил, потому что не  мог допустить мысли, что советское государство могло сделать такую жестокость. Я  исходил из  того, что по  телевизору и  на  уроках об  этом не  говорят, в  газетах не  пишут  — подумал, отец что-то сочиняет». 

Сегодня 23  февраля в  Ингушетии считается Днем памяти жертв депортации. До  2012 года эта дата отмечалась и  в  Чечне, но  Рамзан Кадыров перенес ее  на  10  мая (в  этот день был убит его отец, Ахмат Кадыров), обосновав свое решение тем, что «республика должна отмечать все государственные праздники России наравне с  другими регионам». «В  Ингушетии тоже была попытка это сделать тоже, вот в  феврале у  нас была беседа с  Евкуровым  — рассказывает Барах Чемурзиев. —  Он  собрал блогеров и  осторожно пытался эту тему пробить, но  ему жестко указали, чтобы он  даже [об этом] не  думал».

Антикризисный управляющий

Барах Чемурзиев признается, что ни  в  детстве, ни  в  юности не  испытывал тоски по  родовым землям  — хотя они часто ездили во  Владикавказ с  отцом, и  тот рассказывал ему, что их  предки жили в  Пригородном районе. «Я  был нормальным советским молодым человеком, образцовым пионером, комсомольцем,  — вспоминает Барах. —  Я  больше был на  стороне советской власти, чем на  стороне всех этих историй».

В  1988 Чемурзиев ушел в  армию и  пообещал себе, что в  республику не  вернется. Он  любил приключенческие и  исторические романы  — и  ему хотелось увидеть те  места, где жили и  которыми вдохновлялись его любимые писатели и  жили их  герои. После дембеля он  поступил в  Ленинградский финансово-экономический институт имени Вознесенского (в  1991-м преобразован в  Санкт-Петербургский университет экономики и  финансов)  — и  только потом узнал, что Николай Вознесенский, первый зампред советского Совета министров, был одним из  тех, кто подписал указ о  депортации. После получения диплома Чемурзиев остался стал работать преподавателем в  том  же университете, получил еще одно высшее образование  — юридическое  — и  женился.

Осенью 1992 года на  территории Пригородного района произошел осетино-ингушский конфликт : после того как там убили несколько ингушей, начались жестокие боевые столкновения, в  результате которых погибло 608 человек: 490 ингушей и  118 осетин. Пригородный район и  сейчас остается частью Северной Осетии.

«На  территории Северной Осетии до  сих пор есть села, где запрещено селиться ингушам,  — говорит Барах Чемурзиев. —  Раньше это было запрещено официально, а  сейчас если вы  ингуш, вам будут улыбаться в  лицо, но  найдут причину, по  которой не  продадут  дом. В  селе моего отца Ахки-Юрт  — сейчас оно называется Сунжа ( не  путать с  городом Сунжа в  Ингушетии  — Прим. „Медузы“ )  — с  1944 года не  живет ни  один ингуш. Нас туда до  сих пор не  пускают».

Чемурзиев, впрочем, сдаваться не  намерен. Он  не  только хочет купить дом на  родной земле, но  и  попробовать устроиться на  работу в  Северо-Осетинский Государственный Университет. «Я  уже подал туда документы, но  думаю, что с  моей активной жизнью здесь в  республике, да  еще и  с  моей национальностью, у  меня мало шансов,  — рассуждает он. —  Национальность у  нас на  Кавказе  — очень важный фактор для того, чтобы подниматься по  социальной лестнице».

Чуть больше года назад Чемурзиев с  женой Ассият и  тремя детьми вернулся в  Ингушетию. «Я  уже хорошо погулял, а  родители мои сейчас уже пожилые люди  — пора им  уже дань отдать,  — объясняет он, добавляя, что Ахмет и  Роза Чемурзиевы переехали в  Ингушетию в  1994 году, когда в  Грозном началась война. —  Я  же единственный  сын. Пока сестры были не  замужем, я  еще мог отлынивать от  возвращения».

«Я  думал, что здесь меня ждет спокойная жизнь,  — продолжает Чемурзиев. —  Два моря рядом, буду ездить, в  горы ходить, а  тут началось». В  Ингушетии мужчина, по  его словам, быстро столкнулся со  спецификой республики. «Все перевернуто, везде бардак. К  нотариусу заходишь  — он  ошибки делает. Судьи  — чудовищные ошибки совершают даже для России. Тротуаров нет, парков нет,  — перечисляет он. —  Нищенская республика, с  бюджетом как у  одного района Петербурга, а  руководитель ездит на  бронированном мерседесе в  окружении пяти „Гелендвагенов“».

Чемурзиев стал критиковать местные порядки на  своей страничке в  фейсбуке и  там  же разъяснять, как можно изменить ситуацию к  лучшему. Посты быстро расходились в  интернете, с  ним стали встречаться местные чиновники: «Представьте, что министр просит меня, чтобы я  писал про них помягче». На  митинги мужчина ходил, и  когда жил в  Петербурге,  — но  там старался «держаться на  пятнадцатых ролях». В  Ингушетии все изменилось. «Что-то нужно было менять, и  кто-то должен был это начать,  — говорит Чемурзиев. —  Я  был один из  немногих, кто ждать не  стал».

По  словам мужчины, для него суть происходящего сейчас в  Ингушетии не  в  национализме, а  в  пробуждении политического сознания. «Для меня это попытка поменять как-то мировоззрение людей. Ведь в  Ингушетии люди сами создают себе трудности: там, где есть дверь, они лезут в  окно. Люди должны участвовать в  управлении республикой, в  управлении селами, интересоваться бюджетами сел, как эти деньги распределяются,  — говорит активист. —  Они не  должны закрывать глаза на  нарушения чиновников, должны писать на  них жалобы. Виноват не  Евкуров, а  ингуши, которые полностью переложили ответственность за  свою судьбу на  руководителя».

Утром 7  октября люди продолжали находиться на  центральной площади Магаса. Ночь была холодной, и  их  ряды поредели  — но  все собеседники «Медузы» были уверены, что скоро здесь снова будет много народу. Накануне протестующим удалось добиться важной уступки: власти договорились согласовать акцию, и  с  понедельника она станет легальной. Впрочем, в  документе, санкционирующем митинг, указано, что он  должен начинаться не  ранее 7 утра и  заканчиваться не  позднее 10 вечера  — а  люди на  площади говорят, что не  собираются уходить ночевать домой, пока парламент не  проголосует по  соглашению заново. В  понедельник, 8  октября, представители протестующих должны поехать в  Пятигорск на  переговоры с  полпредом президента по  Северо-Кавказскому федеральному округу Александром Матовниковым.

Когда я  спрашиваю, не  боится  ли Чемурзиев идти на  конфликт с  властью, он  в  первый и  единственный раз за  весь разговор упоминает Аллаха  — «на  все воля Всевышнего». «Я  понимаю, что фактически мы  пытаемся сорвать крупную сделку  — а  если речь там действительно идет о  нефти, то  это огромные деньги,  — рассуждает активист. —  И  вот я  туда своими комсомольскими замашками влез и  пытаюсь этому всему помешать. Это не  может остаться безнаказанным: одно дело  — отстаивать права каких-то народов, другое  — влезть в  экономическую сделку». Впрочем, если предложат, Чемурзиев сейчас уже готов и  к  тому, чтобы поработать в  правительстве. «Я  вообще люблю новые проекты,  — говорит он  и  шутит:  — Особенно мне нравится роль антикризисного управляющего».

  meduza.io  
 
По теме
Подозреваемый в организации подпольного казино обжаловал свой арест Адвокат омича, которого обвиняют в незаконной организации азартных игр, попросил отменить решение суда и не заключать подозреваемого под стражу.
Авария произошла на 565-м километре трассы Тюмень-Омск Сергей КАЛУГИН Фото: Михаил ФРОЛОВ СУ СК России по Омской области просят очевидцев страшной аварии на «трассе смерти» предоставить записи с видеорегистраторов.
В Омске ищут записи с видеорегистраторов, запечатлевших аварию с 8 погибшими Видеоматериалы, на которые попала жуткая авария на трассе Тюмень-Омск, ищут сотрудники регионального следственного комитета.
Омичка проигнорировала ПДД и влетела в иномарку на Красноярском тракте Женщина нарушила ПДД и разметку на дороге: вместо разрешенного направления направо она двигалась прямо и врезалась в автомобиль Toyota Vitz.
За минувшие сутки в дежурные части Управления МВД России по Омской области поступило 1190 сообщений и заявлений о происшествиях.
На дорогах и тротуарах ледяные рытвины и огромные лужи Наташа ЛИПИНСКИ Фото: vk.com/aomsk?from=search В паблике «Аварийный Омск» появился снимок автобуса, который стоит в огромной луже без колеса.
Мошенники из Омска попали под суд после обмана жителей нескольких регионов 20-летние подсудимые звонили жителям Омской и Новосибирской областей, рассказывали придуманную историю, а после получали от потерпевших крупные суммы.
Безопасного табака не существует! - МинЗдрав Вредные привычки являются одной из самых больших проблем современного общества, которые вызывают зависимость и приводят к тяжёлым заболеваниям.
МинЗдрав
Песня жить и дружить помогает... - Газета Ваша звезда Наталья Чердынцева, жительница села Юрьевка, не мыслит себя без песни и творчества Культура – понятие широкое и всеобъемлющее, она связывает национальности и традиции, людей разных поколений и вероисповеданий.
Газета Ваша звезда