Равняться на Гослинга: интервью с актером Александром Кузнецовым из «Кислоты»

altText
Фото: www.omsktime.ru
Мы побеседовали с перспективным и своенравным актером из «Кислоты» Александром Кузнецовым, который стал одним из главных открытий в русском кино этого года, успев сняться в фильмах на год вперед. Но, как выяснилось, у Кузнецова сейчас совсем другие планы.

— Как ты попал в «Кислоту»?

— Ничего необычного. Кастинг-директор знал меня до этого, он со мной работал, поэтому позвал туда. Мы с  Горчилиным друг о друге только слышали. Я никогда не был до этого в «Гоголь-центре». Изначально меня хотели взять на маленькую роль, которую Петя Скворцов сыграл. Мне сказали, что нужно будет побегать перекрытым под кислотой и сигануть в окно. Мы начали пробоваться, а потом Саша решил предложить мне другую роль. Все банально и просто, это уже потом в процессе выяснилось, что мы на одной волне и все такое.

— Ты же начинал с театра, а теперь говоришь, что тебе театр не интересен. Почему?

— Думаю, пока что я закончил с театром. Это настолько не мое, что я, как животное, смотрю на это и вообще не понимаю, зачем заниматься этим. То есть театр как концерт и дикая панк-оргия — я могу понять, но театр как театр — для меня это малоэффективная форма, потому что можно пойти и сделать кино, которое будет вечно. То, что увидит весь мир. То, что увидят все поколения. А в театре ты можешь сколько угодно себя тратить, но из-за глупости нескольких человек может разрушиться все. У кого-то будет плохое настроение и все развалится. И это не обязательно будет актер — это может быть кто угодно. Ты не убережешь спектакль от этого. В кино же ты можешь добиться результата и зафиксировать его.

— Поскольку ты еще не известен широкой публике, можешь рассказать немного о себе — откуда и как ты пришел к этому?

— Я бы в своей жизни постарался избежать рассказов о себе. Я хочу делать дело. Поэтому, на самом деле мне с трудом даются мероприятия и интервью о себе. У меня есть фильмы. Я хотел бы после премьер не по фестивалям ездить представлять фильмы и не за титул «Человека года чего-то там» бороться, а чтобы мне просто за это давали еще 2-3 хороших роли. И так бы работало вечно. Я готов отказаться от абсолютно всего хайпа, если только хорошо выполненная работа в одном фильме гарантировала бы мне хотя бы одну хорошую роль в следующем.

— Тем не менее читателям было любопытно узнать о тебе.

— И так можно зайти в интернет и узнать, что чувак приехал...

Мы побеседовали с перспективным и своенравным актером из «Кислоты» Александром Кузнецовым, который стал одним из главных открытий в русском кино этого года, успев сняться в фильмах на год вперед. Но, как выяснилось, у Кузнецова сейчас совсем другие планы.

—  Как ты  попал в  «Кислоту»?

—  Ничего необычного. Кастинг-директор знал меня до  этого, он  со  мной работал, поэтому позвал туда. Мы  с  Горчилиным друг о  друге только слышали. Я  никогда не  был до  этого в  «Гоголь-центре». Изначально меня хотели взять на  маленькую роль, которую Петя Скворцов сыграл. Мне сказали, что нужно будет побегать перекрытым под кислотой и  сигануть в  окно. Мы  начали пробоваться, а  потом Саша решил предложить мне другую роль. Все банально и  просто, это уже потом в  процессе выяснилось, что мы  на  одной волне и  все такое.

—  Ты  же начинал с  театра, а  теперь говоришь, что тебе театр не  интересен. Почему?

—  Думаю, пока что я  закончил с  театром. Это настолько не  мое, что я, как животное, смотрю на  это и  вообще не  понимаю, зачем заниматься этим. То  есть театр как концерт и  дикая панк-оргия  — я  могу понять, но  театр как театр  — для меня это малоэффективная форма, потому что можно пойти и  сделать кино, которое будет вечно. То, что увидит весь  мир. То, что увидят все поколения. А  в  театре ты  можешь сколько угодно себя тратить, но  из-за глупости нескольких человек может разрушиться  все. У  кого-то будет плохое настроение и  все развалится. И  это не  обязательно будет актер  — это может быть кто угодно. Ты  не  убережешь спектакль от  этого. В  кино  же ты  можешь добиться результата и  зафиксировать его.

—  Поскольку ты  еще не  известен широкой публике, можешь рассказать немного о  себе  — откуда и  как ты  пришел к  этому?

—  Я  бы в  своей жизни постарался избежать рассказов о  себе. Я  хочу делать дело. Поэтому, на  самом деле мне с  трудом даются мероприятия и  интервью о  себе. У  меня есть фильмы. Я  хотел  бы после премьер не  по  фестивалям ездить представлять фильмы и  не  за  титул «Человека года чего-то там» бороться, а  чтобы мне просто за  это давали еще 2-3 хороших роли. И  так  бы работало вечно. Я  готов отказаться от  абсолютно всего хайпа, если только хорошо выполненная работа в  одном фильме гарантировала  бы мне хотя  бы одну хорошую роль в  следующем.

—  Тем не  менее читателям было любопытно узнать о  тебе.

—  И  так можно зайти в  интернет и  узнать, что чувак приехал из  Севастополя и  ему 26  лет. Я  могу рассказать, что родился в  семье моряка. В  семье конкретных людей, которым проблемы «Кислоты» совершенно чужды. Не  знаю, что они скажут, посмотрев этот фильм. Наверное, не  поверят, что так бывает. Скажут: «Саш, иди лучше картошку выкопай». Я  доволен своим детством, потому что оно было жесткое, без всяких соплей. Я  думал сначала пойти в  мореходку, потому что я  действительно хотел быть капитаном корабля, да  и  до  сих пор хочу, но  потом пораскинув мозгами понял, что лучше играть капитана корабля в  хорошем кино. Эффективность у  этого будет выше. Если я  стану просто капитаном корабля, то  всю романтику я  буду себе додумывать, потому что там не  до  романтики. А  в  кино я  могу срежиссировать эту реальность и  сделать ее  такой, о  какой я  мечтаю.

—  В  «Лето» к  Кириллу Серебренникову ты  попал после «Кислоты»?

—  Да, мы  начали снимать «Кислоту», и  эти кадры кто-то показал Кириллу. Меня позвали на  встречу с  ним, мы  просто познакомились, не  было никаких вообще проб. Опять  же, изначально я  должен был играть Ишу, но  его сыграл Вася Михайлов, который идеально подходил на  эту роль, а  меня позвали на  роль Скептика.

—  А  не  было такого, что эту роль придумали специально под тебя?

—  Отчасти  да. Я  не  знаю, в  какой последовательности придумывали Скептика, но, наверное, наполовину повлияло то, что у  меня такая природа и  все такое.

—  Как появился документальный фильм «После Лета» полностью со  Скептиком?

—  «После Лета»  — это побочный продукт. Эти сцены должны были быть внутри «Лета». Персонаж Скептик был чисто вспомогательной линией и  мы  с  Кириллом договорились, что я  здесь свое эго должен научиться убирать. Мы  открыто обсудили, что я  должен быть как  бы функцией, которая должна помогать всему фильму. Была прямо задача сдерживать себя внутренне.

—  Зачем нужны были эти интервью с  реальными прототипами?

—  Когда начались нападки на  идею снимать «Лето», Кирилл придумал этот ход с  самоиронией, чтобы мы  первые заявили, что мы  дураки и  «все было не  так». Это гениальный ход, хоть очень простой и  не  новый. Он  позвал меня на  встречу и  сказал: «Саша, значит ты  будешь играть вот такого человека, который непонятно что будет делать. Я  написал для тебя места в  сценарии вот здесь и  вот здесь, но  в  целом будем решать на  площадке. И  еще, возможно, возьмешь какие-то интервью у  прототипов. Может быть, они будут сидеть в  студии, может, ходить по  площадке, я  еще не  знаю». Больше никаких подробностей не  было.

Мне уже прямо на  съемках говорили: «Саш, у  тебя завтра интервью с  Наташей [Науменко]». Это в  лучшем случае. А  в  худшем мне говорили: «А, сейчас  же Наташа придет через 20 минут!». Эти интервью  — наполовину экспромт. Сначала они задумывались внутри монтажа основного «Лета». Это не  должно было быть никаким отдельным фильмом. Всем нравилось, как соединялись документальные кадры и  игровые, но  быстро стало ясно, что это не  будет никому понятно кроме российской аудитории. Было жалко выкидывать эти кадры, получился отдельный фильм «После Лета».

—  Как-то так все сгруппировалось, что за  последнее время я  посмотрел столько проектов с  участием Александра Кузнецова , что пришлось даже включить тебя в  список самых перспективных актеров .

—  Спасибо огромное. Это громко сказано, но, тем не  менее, я  очень благодарен за  поддержку. Мне просто повезло  — за  последние 2 года случилось достаточно много интересных проектов. Это удача, но  не  значит, что так будет всегда. За  последние пару месяцев, например, мне пришлось достаточно часто отказываться.

—  А  почему?

—  Ну  вот такие проекты потому  что! Например, Гослинг (и  ничего страшного в  том, что мы  равняемся на  Райана Гослинга, потому что на  кого еще равняться) имеет такой вкус на  выбор проектов, что у  него каждый год выходят культовые вещи: «Драйв», «Ла-Ла Ленд», «Блейдраннер», «Человек на  Луне» того  же Шазелла. Он  не  занимается ерундой. У  нас  же здесь не  так часто появляются такие сценарии. В  нашей стране главный герой, пока что, не  может быть уж  сильно неоднозначным. Никто просто не  даст деньги на  странных, сложных героев, которых играет Хоакин Феникс или Гослинг. Никогда у  нас не  дадут денег на  условный «Бойцовский клуб». Никогда. Пока система распределения денег не  уйдет из  рук государства. Поэтому в  ожидании и  поиске хороших сценариев, иногда нужно скрепя зубы отсиживаться, откидывая не  нужные проекты, и  рискуя быть не  правильно понятым. Я  действительно думаю, что в  этой стране актеру пока что нельзя работать так, как это можно делать в  Америке, где есть тысячи вариантов, где можно ломать кости, добиваясь какой-то роли, стремиться попасть в  какие-то проекты. Здесь, к  сожалению, актер вынужден пользоваться другой логикой  — лишь  бы была работа.

—  Правильно  ли я  понимаю, что у  тебя есть планы на  англоязычный проект?

—  Да, есть. Надо понимать, что время уходит, нужно становиться актером, который может работать в  любом кино любой страны.

—  Константин Хабенский , который не  раз снимался в  мировом кино и  у  него был шанс продолжить это, но  он  отказался от  роли в  голливудском кино, потому что в  это время он  выбрал стать режиссером «Собибора». Якобы ему интереснее не  менять себя, чтобы применить себя где-то там, а  своим применением здесь попытаться изменить среду. Тебе такой путь не  интересен?

—  Интересен. Я  и  так стараюсь это делать  — одно другого не  исключает. Чтобы расширить круг своих возможностей, не  обязательно все остальное бросать. Более того  — нельзя ничего бросать. Ты  изначально русский актер. И  от  того, что ты  получишь право работать в  хороших англоязычных проектах российская киноиндустрия не  проиграет.

—  Вот ты  говоришь о  Райане Гослинге, Хоакине Фениксе, и, наверное, Том Харди тоже в  твоем списке. И  судя по  ролям, у  тебя есть пунктик насчет такого  же физического актерства, когда нужно что-то вытворять со  своим телом. Приходилось самому делать трюки?

—  Я  с  радостью это делал. Почему-то большинство актеров считают, что каскадер и  актер  — это совершенно разные вещи. Я  очень уважаю Тома Круза за  то, что он  сам делает трюки , и  не  ради того, чтобы потом рассказать об  этом в  интервью, а  потому что ему так интересно. Я  выбираю такое кино, потому что меня не  напрягает полдня драться, а  потом сыграть драматическую сцену. Я  считаю, что это здорово и  это должно вызывать интерес у  нормального мужчины-актера. Полеты на  тросах, на  вертолетах, драки никак не  мешают тебе быть драматическим актером. Но  в  русской киноиндустрии, к  сожалению каскадерское и  драматическое кино сильно разделяют, а  предложения сделать трюк самому и  сыграть тут  же в  одном кадре драматический кусок воспринимается режиссерами и  продюсерами так, как будто мы  больные студенты, предлагающие какую-то херь. Очень сложно обьяснить, что имеет драматургический смысл снять одним кадром, как актер кидает нож, падает, встает, получает по  лицу, выплевывает кровь и  после этого еще играет. Потому что в  этот момент зрители сосредотачиваются не  на  искусстве монтажа, а  на  животной энергии прямо здесь и  сейчас. Поэтому «Папа сдохни» и  «Скиф» были большой редкостью и  удачей.

—  А  зачем актеру становиться режиссером?

—  Незачем. Как «правило» это не  работает.

—  Сейчас вот целый тренд в  русском кино: Хабенский, Козловский, Горчилин и  даже ты.

—  Я  знаю, но  это не  правило или закон. Это просто гребаный тренд. Он  мне очень не  нравится. Сейчас это ничего не  стоит, снимать кино может вообще кто угодно  — любой блогер, человек с  улицы на  телефон. Это исключительно тренд, а  не  вскрытая истина, что, оказывается, все актеры могут снимать кино. У  каких-то актеров получилось вдруг снять классный фильм, и  все решили, что это такой закон природы. Я  не  говорю, что не  стоит пробовать, если ты  этого очень хочешь. Но  считать, что это норма  — ни  в  коем случае нельзя. Это разрушит профессию.

—  Тем не  менее ты  сам это делаешь. Какие ты  для себя выделяешь «за», чтобы стать режиссером?

—  Я  не  имею отношения к  этому тренду  — я  начал организовывать реальность вокруг себя, включая театр, кино и  музыку давно. Когда это еще было не  модно, за  это ругали и  серьезно к  этому не  относились. Просто так сложись, в  этом не  было цели. И  я  не  собираюсь становиться режиссером, просто какие-то вещи, о  которых я  мечтаю, я  могу сделать только  сам. Можно бесконечно ждать проект мечты, но  гораздо быстрее собрать все что можно в  кулак и  сделать его самому.

—  В  «Кислоте» есть тема непонимания между родителями и  детьми. Ты  когда играл эту роль, то  как-то формулировал внутри себя эту проблему?

—  Ты  знаешь, когда я  снимался в  этом кино, то  думал о  чем-то другом, я  просто находился в  определенном состоянии. Я  вообще редко думаю о  предлагаемых обстоятельствах персонажа. Я  изучаю роль, обговариваю с  режиссером, а  потом играю только манки, совершенно свои вещи. Они могут вообще никаким образом не  быть связаны с  сюжетом. Но  выглядеть это будет так, будто мы  играем сюжет. Поэтому все эта история с  героем «Кислоты», который потерян, замкнут, не  общается с  родителями и  не  знает, что делать со  своей жизнь, не  имеет ничего общего с  моей.

Я  смотрю на  «Кислоту» как на  такую энциклопедию современных проблем, над которыми я  всегда шутил, а  это кино дало мне шанс отнестись к  ним серьезно.

Отсутствие связи между ними и  родителями, они чувствуют себя брошенными, они становятся озлобленными, им  некому рассказать о  своих переживаниях, они не  знают как себя вести и  что делать и  становятся этим гребанным «потерянным поколением». Я  понял, что это актуальная проблема, теперь я  над этим не  шучу, но  по-прежнему, никакой связи с  моей жизнью это не  имеет. У  меня нет этой пропасти между мной и  родителями. Есть разница в  матрице, сознании и  ментальности, поэтому я  не  могу с  ними обсудить свои наполеоновские планы. Я  не  могу сказать родителям, что хочу быть как Райан Гослинг, потому что они не  знают кто это такой. Но  они настолько честнейшие и  добрейшие люди, которые вкладываются в  своих детей, что у  меня никогда  бы не  могла повториться та  ситуация, как у  кислотных парней.

Я  думаю, что «Кислота» не  про то, что родители и  дети должны слушать одну музыку и  быть на  одной волне, а  про то, что они должны просто по  старинке любить и  быть семьей. Как в  мультике «Лило и  Стич»   — это  же анти-«Кислота», где они все такие разные, но  помогают друг другу. Потому что если ты  любишь ребенка, то  ты  будешь знать, чем он  живет и  что ему нужно  — необязательно для этого чисто технически садиться и  вместе слушать Федука.

—  Как тебе кажется, в  «Кислоте» два главных героя или один? Твой герой и  герой Филиппа Авдеева  — они равноценны?

—  Думаю, не  равноценны, и  Филипп главный.

—  Можно воспринимать твоего героя как такую тень персонажа Филиппа, потому что они постоянно зеркалят друг друга. В  какой-то момент Петя становится отцовской фигурой для Саши с  этим монологом про зарядку и  уже немножко становится такой тенью отца Гамлета, но  в  конце их  дорожки расходятся и  каждый для себя делает свои выводы.

—  Да, по-моему, изначально была идея сделать двух равнозначных героев. Только один был попроще, он  не  загонялся так сильно, как другой, но, наверное, в  чем-то из-за меня им  пришлось смонтировать по-другому. Все это уже на  этапе съемок выглядело как кино, где один главный герой, а  второй  — полумистический персонаж.

—  При этом символично, что на  постере «Кислоты» все равно именно твой персонаж.

—  Интересно, что ты  видишь в  этом смысл! Потому что кино как раз и  складывается из  таких вот косяков и  случайностей. Из-за того, что у  нас не  было специально снятого постера, они выбрали самый нормальный кадр со  съемок, который соответствует настроению фильма, и  поставили его на  афишу. Там мог быть кто угодно, но  оказался я.

  daily.afisha.ru  
 
По теме
Уважаемые друзья!  Закончила работу выставка   обучающихся Тарской ДШИ. Часть работ можно будет увидеть на выставке в Культурном Центре им.
Безопасного табака не существует! - МинЗдрав Вредные привычки являются одной из самых больших проблем современного общества, которые вызывают зависимость и приводят к тяжёлым заболеваниям.
МинЗдрав
Уже почти год оказывает медицинскую помощь в Марьяновском районе мобильный ФАП - Gazeta-Avangard.Ru В апреле исполнится год, как автопарк центральной районной больницы благодаря федеральной государственной программе модернизации первичного звена здравоохранения национального проекта «Здравоохранение»,
Gazeta-Avangard.Ru
Песня жить и дружить помогает... - Газета Ваша звезда Наталья Чердынцева, жительница села Юрьевка, не мыслит себя без песни и творчества Культура – понятие широкое и всеобъемлющее, она связывает национальности и традиции, людей разных поколений и вероисповеданий.
Газета Ваша звезда